Добавлено (26.06.2013, 02:40)
---------------------------------------------
Уважаемые форумчане.
А кто ещё мог бы, что называется -  пролить свет на данный вопрос и сказать что-либо по данному поводу?
Небезызвестный, "великий и ужасный" Ипсиссимус говаривал, что у него есть данный труд. Смею спросить здесь, быть может кто-то контактировал с ним больше, чем повезло мне и, соответственно, знает больше?..
 
С уважением.

Добавлено (29.06.2013, 23:12)
---------------------------------------------
Хотел еще отметить тут один момент, касательно любознательных немецких авторов прелюбопытнейших книг, (не совсем, разумеется, в тему), но, надеюсь меня простите здесь.
Итак в книге одного западного автора, наткнулся на любопытные строки, которые и привожу здесь:
 
«…В 1932 году, ожидая пароход “Грейс Лайн”, идущий в порт Гуаякиль, в Эквадоре, я повстречался с колумбийцем, уроженцем Меделины, который рассказал мне удивительную историю затерянного мира. Его трясло от малярии, он был ужасно истощен, но что более всего поразило меня в этом болезненном человеке, так это остановившийся пристальный взгляд его налитых кровью глаз — такой взгляд бывает у человека, который встретился с чем-то неизведанным и над ним довлели страх и тайны, которые он когда-то познал. По словам моего собеседника, он был членом экспедиции, организованной загадочным немецким доктором наук, скорее всего философских, из Гамбурга. В 1926 или 1927 году экспедиция покинула Обидос в Бразилии и направилась в неизвестное место в бразильском сертано. По прошествии многих дней их каноэ очутились выше по течению Рио-Негро, на пути к истокам Амазонки. Я подозреваю, что эта экспедиция находилась где-то у неизвестных границ Северо-Западной Бразилии и Южной Венесуэлы или в верховьях Ориноко. Человек из Меделины намеренно путался в топографии, и на то были свои причины: здесь было найдено золото, причем много золота! Он упомянул несколько названий индейских племен, диких и воинственных, на территории которых они побывали. Таких племен, как уапе, гуайапуньо, мета, сирокои, эперемено и, что очень сомнительно, карибов, которых не смогли покорить даже первые конкистадоры. Насколько я ориентируюсь в темных страницах истории Южной Америки, можно предположить, что он каким-то образом проник в таинственную страну пигмеев и “белых индейцев”, которую инки пересекали, добираясь в Кито. (Быть может, этот путь до сих пор используется этими же самыми загадочными белыми индейцами, уже упоминавшимися в этой книге). Именно в этом самом районе реальные, а отнюдь не мифические женщины-воительницы Южной Америки — белые и прекрасные амазонки, представительницы древнейшей расы европейских и средиземноморских мореходов, карийцев — имели одну из своих колоний. Но вот колумбиец ничего о них не говорил.
“После того как мы отошли от реки, — продолжал он, — ландшафт изменился. Не было больше видно зеленых холмов, нас окружали величественные и мрачные стены, и смерть - подстерегала у подножия гигантских деревьев. Мы вышли из зеленого ада, и началась возвышенность. Затем вступили на сухую, покрытую кустарником, землю, с редкими родниками, и далеко позади остался грохот барабанов туземцев, которых мы так и не увидели. С помощью барабанов дикие индейцы сигнализировали о нашем продвижении по их территории. В один из дней я заметил, что, завидев нас, убегают олени и все дикие звери. Создавалось такое впечатление, что они боятся чего-то в этой загадочной стране. Это было за много дней до того, как растаяли в голубой дымке последние полосы леса и Амазонка осталась далеко позади. Затем однажды мы натолкнулись на странный каменный объект, поросший кустарником и плющом. Это был каменный памятник, похожий вот на  это, сеньор...”
Колумбиец макнул палец в стакан с агуардиенте и изобразил диаграмму на грязном столике в портовом трактире. Изображение по форме напоминало эллипс, разрезанный по короткой оси.
“Наш предводитель, немецкий доктор, сказал, что это древняя пирамида, и принялся искать вековые надписи или то, что он называл иероглифами... Я помню, как спустя несколько недель мы стояли в глубоком ущелье, по которому неслись бурные потоки до того чистых вод, что, казалось, будто они только что вытаяли из снегов гигантских Анд. Наш проводник, осматривая в цейссовский бинокль местность, указал нам на древнюю мощеную дорогу, идущую по противоположной стороне ущелья. Она огибала отвесную стену верхней скалы и там обрывалась в бездонную пропасть. Было похоже на то, что когда-то, очень давно, сильнейшее землетрясение разрушило остальную часть дороги, и она рухнула в стремительный поток, на дно ущелья, где мы сейчас и стояли.
Мы разбили лагерь в ущелье и несколько дней обследовали местность. Неделю спустя мы соорудили мост через ущелье, срубив дерево, росшее на нашей стороне, и прошли по нему, чтобы изучить древнюю мостовую. Она была тщательно выложена из тонко обработанных квадратных блоков, при этом камень не уступал по твердости граниту. Дорога привела нас в длинный тоннель, проходящий сквозь скалу. Выйдя через него на свет, мы оказались на ближней стороне громадной выемки, в тусклой глубине которой, далеко внизу, едва различались какие-то странные объекты, похожие на диковинные здания, никогда прежде не виденные нами. Мостовая вела вверх от пропасти и, наконец, мы очутились на месте, откуда увидели еще одно невообразимое ущелье или теснину. От того, что мы увидели, перехватило дыхание... Мертвый город с впечатляющими развалинами, храмы, украшенные множеством резных колонн, удивительные пирамиды, покрытые вековыми деревьями и утонувшие в джунглях. Великолепные сады пришли в запустение, фонтаны были заброшены и один лишь их вид говорил, что когда-то они источали прохладную воду. Под нами шла древняя стена, такая высокая, что лесные деревья едва достигали ее вершины. Мы прошли дальше по древней дороге и попали в то место, где стояли две причудливые тонкие башни, одна похожа на... (он имел в виду фаллос), у другой же верхушка была похожа на грушу, закругленную у основания. Прямо у подножия двух других стен располагалось множество каменных домов...
Здесь нам удалось выследить и поймать карлика, примерно четырех футов ростом, у которого были очень красные глаза. У него также была густая, косматая борода, спускавшаяся ниже пояса, руки — крепкие и большие. Талию охватывал причудливый ремень, украшенный пряжками из чистого золота. Тем не менее он был почти голым. Мы встречали и других пигмеев, и у всех у них была белая, до нездоровой бледности, кожа... Да, сеньор, белая, как у вас, а не как у индейцев или чернокожих! Она была такого же цвета, как пожелтевшая от времени слоновая кость.
...Мы увидели и их женщин, причем с очень красивыми чертами лица, длинными волосами и красными или голубоватыми глазами. Они также были обнажены, а волосы почти касались ног. Немец заявил, что это тип греческих, даже древнегреческих женщин. Их руки были украшены золотыми браслетами, а шея — ожерельем из золота. Но взгляд их странных красных глаз напоминал глаза ягуара при свете костра. Но вот чего они испугались, так это выстрелов — никогда раньше они не слышали таких звуков.
Человек из Меделины — вы можете верить ему или нет — рассказывал мне, что он наравне с другими занимался исследованием огромного храма-пирамиды, который внутри весь сиял золотом. Золотом были обшиты колонны, потолки, стены. На золотых плитах были выгравированы письмена. Но некоторые части мертвого города оказались недоступными. На самом деле может показаться, что путешественники добрались лишь до окрестностей города. А белые люди с красными глазами были представителями вырождающейся расы — как в романе Г. Уэллса “Машина времени”. Если же они и не были вырождающимися потомками некой очень древней и цивилизованной расы Южной Америки, то, возможно, как сказал немец моему колумбийскому собеседнику, они представляли собой остатки класса рабов этой же расы. Они питались всем тем, что давали козы: мясом, сыром, молоком.
“В некоторых храмах-пирамидах, куда мы входили, нам встречались глубокие, мраморные, в голубых прожилках, алтари (?), запятнанные древней кровью или ржавчиной (?). Возможно, это были следы древних жертвоприношений или каких-то ужасных культов выродившихся представителей этой древней цивилизации; но тут было столько золота, сеньор, что даже инки не собрали большего количества, когда дон Франсиско Писарро убил императора Атауальпу. Высоко над головой шли альковы или портики-(галереи), на самом деле заполненные золотыми предметами, сосудами, цепями, знаками отличия, а также щитами и табличками, испещренными странными иероглифами. Некоторые из этих табличек были толщиной в три или четыре дюйма — и все это золото, тонны его, килограммы, сеньор. В одном из храмов я прихватил золотой нож. Восемь или десять ножей висели на одной колонне. Рукоятки и клинки были искусно вырезаны и выгравированы золотых дел мастерами.
Обратив свой взор еще на одни живописные развалины, я замер в восхищении перед восемью восхитительными солнцами, выполненными из чистого, сверкающего и блестящего золота; их лучи, как звездный свет, озарили все вокруг. На стенах этого мавзолея были изображены группы красивых мужчин и прекрасных женщин, обнаженная молодежь и служанки, а над их головами и плечами, как нимб или ореол вокруг головы Пресвятой Девы, святых или Бога, сияли звезды или луны из чистого сверкающего золота; с альковов и колонн свисали цепи, а фризы были исписаны рядами загадочных знаков...
Сказал ли я вам, сеньор, что у каждого из карликов, обитающих на окраине мертвого города либо в тоннелях, либо в пещерах, выдолбленных в скалах, либо в небольших каменных домах, которые мы видели, был длинный изогнутый нож из чистого золота? Сейчас это неважно. Но я вам расскажу нечто большее... а именно о диковинных запорах в виде палки с девятью кольцами, каждое из которых представляло собой один из причудливых иероглифов, которые мы обнаружили на золотых цепях в одной загадочной пирамиде. Очевидно, поворачивая их, можно было установить такую комбинацию, чтобы открыть или закрыть замок...”
Я подозреваю, что участники экспедиции забрали с собой столько золота, сколько смогли, покидая этот город затерянного мира, и впоследствии тяжелый груз обрек на гибель более трех четвертей отряда, когда на обратном пути он попал в руки враждебных индейцев…»
 

Вот и думай, что это был за таинственный такой и многознающий немецкий доктор...

 
С уважением.